Ходила я сто лет назад к репетитору репетировать английский язык. На людей мне везёт, вот и тогда это была не просто училка или студентка старших курсов, а это был интереснейший Человек. Кроме непосредственно языка мне рассказывали про театр и "другое кино", про города и музеи.
Ирина Николаевна была совершеннейшим творческим человеком, гуманитарием, не понимающим ничегошеньки в технике, даже более того, эту технику побаивающимся.
У них с мужем была машинка, она сама, естественно, не водила, да и ездила пассажиром редко, потому что боялась проезжающих мимо машин. Ездили они всегда под классическую музыку. И всегда под Баха, может быть, потому что только эта касета и была, не знаю.
И вот рассказывает мне Ирина Николаевна, что муж повёз ее куда-то и вместо Баха они поставили ну допустим Бетховена. И попали они в небольшое ДТП, ничего серьезного, но на нее, трепетную, это произвело глубочайшее впечатление.
Через какое-то время они опять должны были с мужем куда-то поехать, и муж предложил опять поставить Бетховена.
"Дорогой мой, Бетховена?! Ты разве не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы слушали Бетховена?! Давай-ка поставим Баха.."
Ирина Николаевна была совершеннейшим творческим человеком, гуманитарием, не понимающим ничегошеньки в технике, даже более того, эту технику побаивающимся.
У них с мужем была машинка, она сама, естественно, не водила, да и ездила пассажиром редко, потому что боялась проезжающих мимо машин. Ездили они всегда под классическую музыку. И всегда под Баха, может быть, потому что только эта касета и была, не знаю.
И вот рассказывает мне Ирина Николаевна, что муж повёз ее куда-то и вместо Баха они поставили ну допустим Бетховена. И попали они в небольшое ДТП, ничего серьезного, но на нее, трепетную, это произвело глубочайшее впечатление.
Через какое-то время они опять должны были с мужем куда-то поехать, и муж предложил опять поставить Бетховена.
"Дорогой мой, Бетховена?! Ты разве не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда мы слушали Бетховена?! Давай-ка поставим Баха.."